Как-то ранней осенью, когда лес, разукрашиваясь разноцветными листьями, становится тихим, прозрачным и каким-то печальным, я с пологого склона горы издали заметил, а вернее, услышал бурого медведя, затаился и увидел одну из тех таежных сцен, которые помнятся всю жизнь.

Медведь как будто пьяным был - шел зигзагом, рявкал баритоном или голосил альтом, валялся, потом вскакивал и очертя голову начинал носиться кругами вокруг какого-нибудь дерева. Когда он оказался возле меня и я уже было приготовился крикнуть ему, чтобы не столкнуться нам лбами, медведь ловко сложился почти в правильный шар и... покатился - буквально покатился! - вниз по склону.

Видимо, грохнувшись о что-то и рявкнув, весельчак снова пошел в мою сторону, но на этот раз тихо, степенно, обследуя на своем пути камни, валежины, куртинки кустарников. Когда между нами осталось всего 15 метров, я тихонько свистнул. Медведь мгновенно привстал на задних лапах, шумно задвигал чутким носом, прислушался и неторопливо повернул назад, изредка оглядываясь. А я еще долго улыбался: ох, уж эти мне медведи!

Бурый медведь очень интересный зверь, переполненный противоречиями и тайнами. При кажущейся нескладности и неповоротливости медведь может быть стремительным и ловким. При необходимости способен быстро и долго бежать, прекрасно плавает, преодолевая клокочущие и ревущие горные реки и морские проливы, хорошо лазает по кручам. Неуклюжим лишь кажется, особенно когда он в длинной зимней шерсти и с обильными жировыми запасами.

Вы ведь знаете, как быстро скачет лошадь, а вот медведь может ее догнать. Особенно выигрывает он на марафонских дистанциях. Бросится за диким кабаном, тот как рванет, и след простыл. А косолапый знай себе бежит, принюхиваясь к следам. И пусть через двадцать километров, но все же догонит несчастного. Вот вам и увалень!

И невероятно силен этот зверина: лошадь, быка или лося, весящих по 4 - 5 центнеров, он тащит по лесу, по крутым горам, сокрушая на своем пути кустарник и мелколесье. Как-то не верится, что этот же зверь к своей добыче может подкрадываться совершенно неслышно. Даже косуля или изюбр - эти воплощения чуткости и осторожности - и те попадаются ему в лапы!

А теперь немного об органах чувств медведя. Слух и обоняние у него очень острые. Особенно обоняние. Однажды я шел по петляющим медвежьим следам, которые вдруг, для мен совершенно беспричинно, повернули градусов на 90, точно против ветра и повели меня по прямой линии, как по компасу. А через два с половиной километра я оказался у наполовину съеденного, давно погибшего поросенка: медведь учуял его на таком расстоянии!

А вот зрением этот зверь слаб, близорук, Его подслеповатые глаза хорошо приспособлены для рассматривания мелких объектов вблизи - муравьев, гусениц или куколок, а вдаль он видит неважно. Особенно неподвижные предметы.

Медведь сообразителен. Ведь недаром же он в цирке осваивает сложные трюки. Сообразительность медведей хорошо знают охотники, хотя бы по тому, как изворачиваются они при преследовании. А как ловко ухитряются мишки утащить с пасеки улей, несмотря на то, что до деталей продумана охрана.

Или представьте себе такой случай. Медведь заметил, как рыбаки осматривали сеть и вынимали из нее рыбу, и все понял. В следующий раз, увидев или почуяв сеть, он вытянет ее на берег, а рыбу съест.

Бурые медведи довольно широко распространены на значительной части северного полушария. Наиболее крупные живут на Дальнем Востоке и в северо-западной части Америки.

Обычно медведь - уверенный в своей силе зверь. Но порой бывает трус трусом. Неожиданно выскочит у него из-под ног заяц, и верзила кинется прочь, испуганно тараща глаза и натыкаясь на кусты.

Можно припомнить примеры, когда медведи проявляли постыдную трусость и даже гибли от испуга. Но в иной обстановке те же самые медведи бывают смелыми и даже безумно храбрыми. Для того чтобы ходить по пятам за тигром и отбирать у него добычу, надо очень смелым быть. Трус, каким бы сильным он ни был, никогда не станет сражаться с таким могучим и ловким хищником, как уссурийский тигр, а медведь ему не всегда уступает.

И в питании медведя опять же противоречия. Месяцами живет он одной травой, как наши лошади или коровы. Правда, иногда разроет муравейник или соберет куколок насекомых. А когда созревают ягоды, желуди и орехи, медведь так много и аппетитно их ест и при этом так быстро жиреет, что иногда задумываешься: почему это типично растительноядное животное - ну точно кабан! - вдруг оказалось в отряде хищных млекопитающих вместе с волком.

Но как бы ни увлекался медведь постной пищей, в нем все время вроде бы дремлет хищник, ежеминутно готовый проснуться и проявить себя во всей своей плотоядности. Он не преминет напасть на кабана или другого зверя, если тот неосторожно к нему приблизится. Павшее в лесу животное косолапый непременно найдет и с превеликим удовольствием съест, если оно даже разложилось до зловония.

Вместе с тем в стремлении полакомиться душистым медом медведь идет на пасеку, рискуя жизнью, или упорно добирается до лесного улья, наперед зная, что пчелы облепят его и искусают до одури и что после этого он будет чесаться много-много дней.

Но бывает такое время, когда в лесу ни ягод, ни орехов, ни желудей - голод для медведя. В разных местах своего обширного ареала голодают медведи по-разному, да и беды такие случаются реже или чаще. Скажем, на Камчатке, когда нет ягод и орешков кедрового стланика, звери почти все время кормятся снулыми лососевыми рыбами на речных нерестилищах или собирают выбросы мор - погибших тюленей, рыбу, ежей, голотурий, Худо-бедно, а к зиме подготовились. Редко бедствуют медведи на Кавказе и в лесах европейской части нашей страны, потому что всяких ягод там много и какая-нибудь да уродит. А кроме ягод, дикие фрукты, желуди, орешки.

Другое дело в Сибири и на Дальнем Востоке. Без ягод и орехов для медведя там наступает лютая беда, и тогда в хищничестве единственная надежда пережить трудное время. Медведь всецело переключается на охоту за животными: в Сибири за лосями и северными оленями, а в уссурийских лесах больше всего достается кабану, Поймает одного, съест - ищет другого. Если повезет, три-четыре, а то и пять-шесть животных в месяц задавит. Бывает это обычно осенью, когда надо усиленно жиреть для долгого зимнего сна. И ест медведь много: 20 - 30 килограммов мяса за сутки, а проголодавшийся - до 40 - 50 и даже больше. Но далеко не всегда и не всем медведям даются эти лоси, олени или кабаны, а потому наступает для медвежьего племени большое голодное бедствие.

Тут мы подошли еще к одному медвежьему противоречию. Обычно эти звери подолгу живут на своих индивидуальных участках, считая их неприкосновенной собственностью и самоотверженно защищая от всяких пришельцев. А в голодные годы они их покидают. В поисках корма начиняются великие медвежьи кочевья на многие сотни тяжелых таежных километров по крутым горам и топким марям, через реки и сельскохозяйственные поля. Эти массовые кочевья начинаются еще в конце лета, потому что звери хорошо чувствуют, что нечего им ждать осени: не будет ни орехов, ни желудей, ни ягод. Медведи как-то нервозно и отрешенно бродят где попало: их встречают и на приусадебных огородах, в садах, на сельских околицах. Даже в крупные населенные пункты забредают.

К холодам медведи худеют, озлобляются и становятся дерзкими. Многие из них в берлоги так и не ложатся, становятся шатунами и рано или поздно погибают от голода, холода или пули охотника.

Шатуны очень опасны. Они не только на диких зверей охотятся, но и усиленно давят домашних животных. Случается, и люди становятся их жертвами.

И в нормальные по кормности годы бывают у медведей трудные месяцы - весенние. Покинув берлогу, они шатаются, неуклюже переваливаются на трясущихся от долгого бездействия ногах, быстро устают. Около берлоги, походив малость, досыпают, то греясь на полуденном веселом солнце, то забираясь в берлогу в морозную ночь. С каждым днем солнце поднимается выше, медведь ходит больше, а спит меньше. И скоро к нему приходит безудержная резвость. Он носится по горам и лесам, буйно радуясь свету, теплу и вернувшейся силе.

На солнечных склонах на проталинах рано появляются всходы трав, которые медведь ест с жадностью. Мне приходилось наблюдать, как медведи подолгу с наслаждением паслись в густых зарослях борщевика - высокого широколистного растения с сочным трубчатым стеблем. Его еще медвежьей дудкой называют. Я сначала недоумевал: неужели этой травы медведю хватает! А потом, узнав, что она содержит в себе до 30 процентов сахаров и 15 - протеина, решил, что медведь лучше меня соображает, когда и что ему есть.

В обычные - нормальные - годы осенью медведи сильно жиреют, толщина подкожного сала у крупных зверей достигает 8 - 10 сантиметров уже к началу ноября. Такого медведя издали узнаешь; округлая лоснящаяся туша, широкая спина, тяжелые окорока. Шуба на нем так и колышется, движения неторопливы, сам он спокоен, добродушен. Еще бы! С таким запасом жира и зима нипочем, да и на весну останется немало.

Когда запасы корма ограничены, в образовавшихся временных сообществах медведей устанавливаются строго иерархические отношения, построенные главным образом на силе. Самому могучему все позволено, все ему безоговорочно подчиняются. Второму по силе - второе место, его тоже боятся, а он только главного. И так далее. Малыши вне рангов, им многое прощается, однако взрослых самцов они боятся, потому что те к ним очень неласковы.

Когда же пищи настолько много, что всю ее просто не съесть, эти же медведи становятся необычно миролюбивыми: ни тебе вражды, ни злоупотреблений силой. Они иногда даже играют друг с другом. Сплошные противоречия!

Но все же медвежьи драки - явление вовсе не редкое. Особенно свирепы они в брачную пору между крупными зверями. Медведи - одни из немногих животных, у которых личные интересы превыше борьбы за сохранение вида, поэтому и драки до смерти у них не составляют исключения.

Залегают в берлоги бурые медведи после того, как захозяйничает снежная и морозная зима. Медведь вообще нелюдим, любит уединение, покой, в поисках которых он для своего житья избирает глухомань и хмурые угрюмые дебри, закоряженные, завалеженные и для людей трудно доступные. Но особую глушь медведи ищут для своих берлог.

Неподалеку от берлоги бурый медведь долго и много петляет, выбирая подходящее место, и мудрено запутывает свои следы. Первые пять-десять дней не спит, а чутко дремлет.

У медведя в берлоге не спячка, а просто сон, хотя и крепкий и очень продолжительный. Медведь в берлоге безвылазно проводит до пяти-шести месяцев, сохраняя высокой температуру тела и готовность к немедленным самым активным действиям.

Медвежата появляются в лютые январские или февральские морозы. Их у мамаши бывает от одного до четырех, но чаще всего два. Они до удивления малы и беспомощны. Странно видеть у медведицы весом в 150 - 200 килограммов 600-граммовых детей! Однако природа здесь поступила мудро: крошечным медвежатам молока нужно совсем немного. Будь они ростом с теленка, вряд ли дотянули бы до весны и мать и ее потомство. Ведь медвежата сосут ее около двух месяцев до выхода из берлоги.

Покидают берлогу медведи обычно во второй половине марта или в апреле. Медвежат самка кормит молоком до августа.

Отношение медведя к человеку очень сложно. Никогда нельзя предугадать, когда и как зверь поведет себя при встрече. Мимика у него бедная, а эмоции - злой он, расстроен, спокоен или доволен чем-нибудь, не в пример зверям из семейства кошачьих и собачьих, не говоря уже об обезьянах, - почти не отражаются на морде. А хвост - этот чуткий выразитель настроений и намерений у кошек и собак - у медведей, как известно, очень мал. Практически отсутствует.

Нападение, пусть вероятность его и мала, может быть совершено неожиданно и нередко трудно объяснимо. В большинстве случаев нападают шатуны, раненые звери и медведи, застигнутые у своей добычи.

Наиболее агрессивны к людям медведи Сибири и Приамурья, отличающиеся от своих европейских собратьев силой и повышенной злобностью. На Камчатке и в Приморье эти звери более мирные, а для европейских подвидов агрессивность к человеку и вовсе не характерна.

Во многих европейских странах бурых медведей уже давным-давно нет: в Дании "хозяев лесов" не стало еще до нашей эры, в Англии они истреблены около тысячи лет назад. Очень мало сейчас медведей в Югославии и Румынии. Даже в ряде азиатских стран (Иран, Ирак) медведи стали чрезвычайно редкими животными. Всего на земном шаре теперь живут не более 150 тысяч бурых медведей, из них две трети в Советском Союзе.

В тех странах, где медведь истреблен полностью, серьезно намереваются завести его для размножения. Где он редок, его строго охраняют. Ну а в Сибири и на Дальнем Востоке охота на медведей не только не запрещена, но и поощряется. И для этого есть основания, потому что многочисленный медведь доставляет много хлопот, а в охотничьем хозяйстве иногда просто вреден: уничтожает кабанов, лосей и белогрудых медведей, грабит охотников.

С. Кучеренко, кандидат биологических наук,
Юный натуралист 1978 №8

источник zooclub.ru